— Рязанов Иван Федорович. Из семнадцати родившихся детей, в живых до 1920 года осталось лишь пять. Теперь в живых только две дочери: Анна (девица-монашка) и Мария, которая проживает на ст. Котлубанка. Сын Ефим погиб, старшая дочь, которая была замужем за Черниковым Елизаром Сергеевичем (Фиона), умерла от сифилиса, заразившись от любовника во время пребывания в селе войсковой части. Младший сын Александр, в 1929 году, возвращаясь с действительной военной службы, узнал на ст. Неприк, что подлежит раскулачиванию и ссылки на Соловки, сбежал в Среднюю Азию, пробыв дома скрытно лишь двое суток. Через два года к нему выехала семья – жена Елизавета и мать с внуком. Перенесенные тревоги, тяжелые условия жизни первых лет в Средней Азии сказались на его здоровье, – он заболел туберкулезом и умер на пятом десятке лет. Последняя моя с ним встреча произошла в Борском в 1946 году. Он тогда чувствовал себя очень плохо, понимал, что дни его жизни сочтены.

Отец его значился в зажиточных, имел батраков круглый год. Голодный 1921 год мало сказался на состоянии этой семьи и хозяйства, лишь от тифа умер сам Иван Федорович. Оставшись полным хозяином, Александр сумел сохранить мощь хозяйства с помощью матери и наемной силы, что явилось основанием репрессии к нему во время раскулачивания.

В Средней Азии он работал в изыскательных партиях в разных должностях, часто меняя место нахождения. Жена Елизавета и сестра Анна, в настоящее время живут в Ташкенте. Сын стал инженером и не знает о состоянии былого хозяйства, он воспитывался в другой среде и ему чужды понятия своего родителя, родителя-собственника, родителя, пользующегося наемным трудом.

По характеру Александр (он был иногда моим товарищем) был немного бесшабашным, отчаянным в действиях вольного поведения и это создавало о нем мнение отрицательное, а вернее, его не считали серьезным, хитрым хозяином.

— Смагин Ефим Иванович. Этот дом состоящий из передней (горницы) и не большой кухни, при наличии семьи в 22 человека, чем-то напоминал цыганский табор. Девять детей, в том числе 6 сыновей: Демьян, Трофим, Игнат, Роман, Яков и Павел. Первые четыре сына были женаты и имели своих детей, которые создавали в доме такой шум, что послужило ему определению, – «Цыганский табор». Ныне живущим на селе знакомы лица из этой семьи так как Трофим, Игнат, Роман и Яков до конца своей жизни находились в селе и оставили после своей смерти значительное число потомков. Знают также о Демьяне и Анне (Тютеня).

Материально этот двор жил середняком, но это был дом гостеприимным, а главное люди были с открытой душой и готовы всегда оказать помощь своим друзьям.

Мне особенно приятно вспомнить семью Игната Ефимовича. Сам он был хорошим другом моего отца, а после его смерти он перенес свою заботу обо мне. Так же внимательно ко мне была его жена Пелагея Матвеевна. Доброе отношение ко мне родителей, сблизило взаимоотношение со мной и их детей. Игнат Ефимович был для меня дорогим человеком и ему я во многом обязан и благодарен.

Мне пришлось жить несколько недель у Демьяна Ефимовича в Средней Азии. Отношение к себе у него я встретил очень доброжелательное. Остальные члены семьи были такими же добрыми товарищами. Всякое пребывание в селе, я в первую очередь посещаю могилы четырех братьев Смагиных и покланяюсь крестам, стоящим в ряд, как бы в строю по ранжиру.

Ефим Иванович был очень малограмотным, однако, в самое время революционного мятежного периода он являлся председателем сельсовета. Это было сложное время становления советской власти на селе.

Сыновья понимали, что дальнейшее пребывание вместе лишь осложняло их положение и могло привести к нежелательным последствиям и поэтому, безропотно и скандалов, покинули отчий дом, оставив в нем лишь одного – Якова (Павел умер в голодовку, а две дочери вышли замуж и тоже скончались в это время). Каждый свил себе отдельное гнездо, оберегая свои права на жизнь. Пыталась устроить свою жизнь и Анна, но желаемого не получилось, видно судьба такая выпала ей.