— Кузнецов Василий Николаевич. Дворы с этой фамилией появились в нашем селе позднее организации поселения. Прибыли они из мордовских сел, что подтверждается общением и родство селами: Благодаровка и Подколки.

Небольшой домик, сложенный из саманного кирпича свидетельствовал о бедности этой семьи. Сам Василий Николаевич занимался сельским хозяйством в объеме обеспечения хлебом членов семьи. Товарного хлеба не было, даже в отдельные годы приходилось занимать у зажиточных мужиков, чтобы прокормить до нового поспевания хлебов. Кроме того, он занимался кузнечным делом, что несколько облегчало существования семьи. Имелся небольшой садик в отдаленности от дома, плоды которого частично скрашивали жизнь бедняка, тем более, что на селе это был второй садик по величине.

В настоящее время остались на селе лишь дети сына Дмитрия, а вернее уже третье поколенье, которые не знают своего дедушку и бабушку Маланью. Тяжелая доля выпала дочери Марии. Муж её Тиньгаев Иван Иванович (сын немого) умер в молодых годах, оставив на её плечах трех детей малолетних. Неграмотная, не имеющая какой-либо специальности, она всё же выехала в областной центр и работая на разных работах, сумела воспитать свое потомство и дать им образование, чтобы быть более полезным в обществе.

— Смагин Григорий Иванович. Все старания его отца к лучшей экономической жизни семьи, за счет подросших трех сыновей, положительного результата не дали. Старший сын Тимофей ушел на войну 1914 года, а когда возвратился на родину, то прожил несколько коротких лет отдельно от родителей, а потом и совсем уехал из села. Сам Григорий Иванович тоже был мобилизован в Красную Армию, откуда возвратился уже к расстроенному хозяйству. Младший брат Иван по неопытности, не мог что-либо сделать в части поднятия экономики в столь тяжёлые годы. Он немного пожил на белом свете – голодный год, для него был, роковым годом.

Понимая, что отсутствие надлежащей базы для восстановления на селе у него не имеется. Григорий Иванович разумно поступил – выехав на постоянное место жительство в районный центр, чтобы иметь возможность работать по найму. Сейчас он имеет приличный дом, воспитал и дал образование детям. Несмотря на свои преклонные года, характером остался все тот же, как в молодости, а в молодости он любил подшутить над сельчанами, особенно от него доставалось Матвею Семеновичу Барышникову (по прозвищу «Безобразов»).

На селе осталось память об этой семье. Многие ныне живущие помнят хорошо бабушку Феклу, которая жила долго. Живет и её дочь Ольга Ивановна, – вдова Потапа Дмитриевича Баженова.

— Рубцов Семен Васильевич. Мало кто помнит этого грузного мужчину с мордовским акцентом. Он жил и ушёл из жизни как-то незаметно. В его поведении наблюдалась феодальность. Мало кто имел общение с этим двором. Не случайно, его жену, бабушку Машу, называли «Баба-яга» лишь только потому, что вся семья жила как-то обособленно. Хозяйство не было богатым, однако и нельзя называть бедным – обходились своим доходом от сельского хозяйства и скотоводства. Две дочери и сын не были в молодости «резвыми» среди молодежи села. Их мало можно было видеть на вечеринках, посиделках или хороводах. Что за причина такого поведения? Пожалуй, в этом сказывалось домашнее воспитание стариков-родителей.

Мне удалось в юности посещать этот дом, – я отыскал у них несколько хороших книг, уже выброшенных в сарай и читал с большим удовольствием. Свои впечатления о прочитанных книгах я кратко сообщал одной из дочерей – Тане. Это была умная девушка, с твердым голосом, редко произносящая слова. В этот же период, мне часто приходилось бывать и с сыном Василием, играя у них в бабки под сараем, за пределы которого Василий редко выходил.

Дом остался и поныне, но, в том доме живут уже другие лица, – однако очень схожие по характеру поведения в общественной жизни. Дочери покинули село. Сын Василий погиб в Отечественную войну. Бабушка Маша пережила голодовку, но вскоре умерла. Теперь уже не услышишь её устрашающий голос вечерней порой, с целью попугивания воображаемых воришек на их огороде, – «Лови, лови их! Ах вы черти окаянные!»

На селе были и другие дворы, подобно этому двору, в части их общественного поведения. Они были как бы государство в государстве, а не одно целое.