Прошла неделя на сенокосе, желудок закрепился, прибавилась сила. В воскресенье отдохнули, переделал свою косу как мне нужно. В понедельник приехали на сенокос, я пошел косить первым. Женщины договорились между собой «давайте на него нажмем, пущай попотеет». Но я уже с каждым днем чувствовал в себе прибавку силы. Мне не страшна была женская договоренность.

На первом ряду женщины отстали от меня на пятьдесят метров и более. С этого дня женщины перестали смеяться надо мной и моей хозяйкой. Вера Степановна как будто подросла и помолодела, весь день разговаривала и смеялась с женщинами. Я очень был рад за хозяйку, потому что над ней больше не смеялись.

Рад был и за себя, что начал входить в нормальность. Перестал бояться, что меня хозяйка прогонит из работников.

На следующий день, во вторник, встал пораньше, отбил все косы, наточил их. Хотелось сделать хорошо не только хозяйке, но и всем работающим с нами. Женщины в этот день заговорили и со мной. Начали интересоваться откуда я родом, есть ли у меня отец-мать, сколько лет и т.д.

Женщины наши стали обращаться со мной хорошо, каждая старалась чем-то помочь, приласкать, сказать хорошие слова. Вера Степановна посмеивалась, говорила:

– Смотри, сынок, они могут увести тебя от меня, но я все равно не отдам никому.

– Не бойся Вера Степановна, вы моя вторая мать. Вы второй раз дали мне жизнь, я всегда у вас в долгу.

Сенокос мы закончили быстро, все застоговали. Собрались, отметили день окончания. Мы с дядей Филиппом начали готовиться к уборке хлебов. Наступала уборочная кампания. Подлаживали сенокосилку на уборку, подделывали решетку, ремонтировали ручные грабли. Женщины готовили свясла вязать снопы. Дядя Филипп всегда относился ко мне хорошо, приглашал к себе обедать, а когда и ужинать.

В первые дни на работе со мной ни кто не разговаривал. Сейчас – все изменилось в лучшую сторону. Незнакомые женщины и девушки стали останавливаться, здравствоваться и заводили какой-либо разговор. Мужчин в этом селе было очень мало, кто был на фронте у белых, кто – в Красной армии.

Притом село Долгое несколько раз переходило то к белым, то к красным. Крестьяне богатые были на стороне Колчака, бедные – боролись за Советскую власть. Когда белые приходили в село, богатые показывали на бедных, что они за Советскую власть и белые расстреливали бедных. Когда приходила в село Красная армия или партизаны – бедные отмщали богатым. Дело дошло до того, что кто и оставался живой, то где-нибудь прятался, или уезжал неизвестно куда.

Однажды в выходной день я шел к дяде Емельяну Бекишеву. У него был сын, Иосиф, мне ровесник. Дорогой меня встретил дядя Иван, фамилии его не знаю, он жил на дяди Филиппа улице.

– Пойдем, Петьша, к нам, напьемся холодного квасу.

День был жаркий, возражать я не стал. Мы долго с ним разговаривали. Они жили втроем – отец, мать и дочь Маруся. Я еще не видел Машу, она была очень красивая. Познакомились с Машей, с матерью, и они ушли – больше к нам не заходили.