Много было рассказов о старине далекой, о колдунах, превращающих их в свиней и других животных. Сладко лились сказки о сиротах Аленушки и Иванушки. О Царевне-лягушке, Иванушке-дурачке. Бывало в зимние вечера лежишь на печке, слушаешь бабушкины сказки, за стеной избы и в трубе воет вьюга и чудится тебе, что там садом чертей, колдунов, которые пытаются пробраться к тебе на печку и унести с собой в неведомые края. Для детей это страшно и жмешься к спасительнице бабушки, засыпая тревожным сном. На следующий вечер, другие сказки и кажется, что ты живешь в каком то царстве чудес. Нас стращали и местными ужасами – считали, что в каждом доме есть свой «домовой», живущий под печкой и любивший завивать гривы лошадей. В темное время, в избе, одному жутко было оставаться. Теперь дети не боятся ни чертей, ни ведьм и нет тех сказок о былине старины.

Мужчины носили бороды большие. Одежда и обувь их была сделана с запасом по величине. Все это создавало вид массивности и солидности. В каждом доме был «Глава», без которого не решался ни один хозяйственный вопрос. Он за столом сидел в красном углу, без его стука ложкой по чашке, нельзя было брать мяса из щей или супа. Его ложка частенько ходила по лбам ребят, шаливших за столом; ключи от сундучка, в котором хранились деловые бумаги, деньги, сахар висели у него на поясе, как знак власти в доме. Им наказывались физически, даже женатые сыновья и снохи и это считалось допустимым в обществе.

Были в селе интересные люди в нравственном отношении, особо … (далее неразборчиво) особенно поражала простота некоторых лиц. У нас проживал пришлый сапожник, звали его Антоном, к имени, кем-то дополнено прозвище «Леший», так его и звали Антон Леший. Его это не обижало. Жил он у зятя и сестры Анюты, – кажется, они были из Усманки. Антон имел гармонь и большую страсть к игре в карты на деньги. Игра с ним всегда проходила шумно, весело. Участники игры объединялись тайно от него и коллективно всякими методами, даже нечестно порою, всегда обыгрывали до последней копейки и даже с закладом гармони и верхней одежды. Дело доходило до того, что Антона (в шутку) пытались отпустить домой в одном белье, но, натешившись вдоволь, игроки возвращали ему одежду и гармонь.

Внешне Антон был таков, что стоит на него посмотреть, как тебя разбирает смех. Он не был глуп, но страсть к порокам была настолько велика, что он становился невменяемым. Так проходили часто зимние вечера. Казалось, что интересы людей села были удовлетворены вполне.

Есть еще одна особенность быта деревенской жизни – это давать прозвище, которые иногда никакого обидного значения не имеют, однако, жителями, особенно детьми, принимаются как оскорбление. Например, наше прозвище было – «Скобелевы». Это прозвище присвоено моему деду Федору за его храбрость по фамилии боевого генерала царской армии Скобелева. Казалось, что тут обидного, наоборот должна быть гордость, но когда мне на улице кричали «Скобель! Скобель!» Мне было обидно. Другие прозвища: Сергаевы, Ваньчины, Ваняшины, Потапкины возникли от имени дедов, но также для ребят этих семей были как оскорбление.

(далее неразборчиво).

Я коснулся этого вопроса потому, что возможно мне придется, когда я буду характеризовать в относительности каждый двор, прибегнуть к прозвищам, чтобы более ярче сказать, о ком идет речь, так как эти прозвища сохранились до настоящего времени за живыми наследниками. Постараюсь более обидными прозвищами не пользоваться.

Как часто, между ребят во время ссоры, прозвища играли роль сильного оружия поражения противника тем более, когда другой не имел этого прозвища. В устах детей иногда возникает такая игра слов, что им нельзя противопоставить так просто. Вспоминается маленький анекдот с участием двух мальчиков. Один из них стоял у дома своего с солнечной стороны, другой с теневой стороны. Мальчик солнечной стороны стал кричать: «Э, у меня солнышко, а у тебя нет! Э, у меня солнышко, а у тебя нет!» И так повторял несколько раз. Мальчик теневой стороны как-то стушевался и не мог немедленно ответить противнику. Но, оправившись, он выкрикнул: «А у моей мамы сегодня солдат ночевал!» Противник этого не имел и был конечно, побежден.