IV

Наивысшим ростом населения и экономического развития нашего села было по состоянию на 1920 год. Данные этих показателей выражаются в следующем:

• — дворов ................... 114

• — жителей .................. 860 человек

• — лошадей .................. 465 гол.

• — крупного рогатого скота .. 315 гол.

• — овец .................... 2200 гол.

Кроме того, много было молодняка: жеребят, стригунов, полуторников, телят, … (далее неразборчиво).

Указанные сведения свидетельствуют о том, что село было в основном более обеспеченное в материальном отношении. Но в результате отсутствия должного понятия о культуре, не больших спросов бытового порядка, с обеспечением обстановки в домах, постельной принадлежности, одеждой, обувью, было очень плохо. Мебель состояла из простых столов, скамеек, табуреток и только у некоторых были для посуды шкафы производства местных плотников. Постель на деревянной кровати застлана кошмой, тюфяком, набитым соломой, дерюгой, мало у кого можно встретить перину и одеяло из разноцветных лоскутков-клинышков. Лапти носили во все сезоны года. Кожаная обувь использовалась лишь по праздникам и по другим более торжественным случаям. Не было культуры ведения хозяйства, – была погоня не за качеством, а количеством. Во всем селе выделялся лишь Петр Евдокимович Колодин. Его дом, двор выглядел аккуратным. Не случайно, что у него снимали квартиру учителя нашей школы. Скот он имел умеренное число: лошадей – 2-3, коров – 1-2, овец – 10-15, но этот скот был хорошей упитанности и продуктивности. Сам он был красивым, высокого роста, стройным человеком. В царской армии служил в гвардии гренадером, голос имел сильный. Былая служба в гвардии, несомненно, сказалась на его культуре как в личной жизни, так и в части ведения хозяйства.

Почему мною взята биография села и краткая характеристика отдельных семей именно на 1920 год? Взято потому, что в дальнейшем от села остался лишь поселок.

Голодовка 1921 года, свирепствующий тиф, сократили число жителей за один только год на 50%. Часть, спасаясь от голода, выехала в Сибирь, в Ташкент, оставшись там навсегда жить, или умерли в пути. Много погибло дома от страшного голода. Люди несколько дней лежали мертвыми в избах, не было сил у родных, оставшихся еще в живых, чтобы отвезти на кладбище покойников. Эти обстоятельства заставили сельсовет выделить подводу и группу людей, еще имевших физическую силу выполнить работу по нагрузке в сани мертвых и отвоза на кладбище, где сбрасывались тела в снег.

До сего времени, я мысленно вижу лошадь, запряженную в дровни, везущая груду тел человеческих в том одеянии, в которых их застала смерть. Об изделии гробов, не могло быть речи, их не было из чего сделать, и не кому было заниматься этим вопросом. (далее неразборчиво).

Я видел, как весной, с появлением молодой травы, люди выползали на лужайки за дворами и щипали траву для удовлетворения голода. Страшная картина, это были скелеты, обтянутые кожей, грязные, оборванные, со страдальческой гримасой на лице.

С наступлением весны на кладбище пришлось делать уборку оттаивающих покойников из-под снега. Была вырыта общая могила, в которую сваливали тела как попало, при помощи лопат и вил. Сбор для доставки к могиле умерших со всех мест кладбища производился на тележках, на носилках путем навала лопатами, вилами, подобно навоза.